В связи с перечисленными психотравмирующими факторами и методами самовнушения (см. Психология космических полетов и поселенцев) в космосе развиваются отрицательные психогенные явления, которые можно разделить на три группы: 1) барьерные и стартовые психические феномены, которые длятся от нескольких минут до нескольких суток; 2) психическая переадаптация, которая длится 5-20 суток и более; 3) психогенная тишина, которая проявляется при длительном пребывании в космосе. (Как пишет Г. Т. Береговой: "Я узнал лишь одно, что тишина не только простое отсутствие шумов и звуков; тишина — это одно из свойств существующей материи, свойство, которое может убивать.)
2.1. Барьерные и стартовые психические феномены 
2.1.1. Эмоции. Согласно информационной теории эмоций, разрабатываемой П. В. Симоновым, отрицательные переживания возникают в условиях дефицита информации. Знак эмоции изменяется, когда объем поступающей информации начинает превышать прогностически необходимый. При преодолении барьера, отделяющего обычные условия жизни от экстремальных, человек оказывается избыточно информированным, что и вызывает положительное эмоциональное состояние.
Эмоции и их разрешение на том или ином этапе деятельности космонавтов необходимо учитывать в практике обеспечения полетов и выполнения других заданий. Несмотря на аутотрениг, эта психологическая закономерность продолжает играть важную роль и может приводить к нарушения в выполнении программы полета, экспериментов и т. д. Примером может служить эпизод, имевший место при полете космических кораблей «Союз-4» и «Союз-5». По программе полета после стыковки этих кораблей сразу же должен был начаться переход космонавтов Е.В. Хрунова и А.Е. Елисеева через открытый космос из одного корабля в другой. Процесс стыковки осуществлялся впервые, что обусловило высокую психическую напряженность членов экипажа. Когда стыковка произошла, у космонавтов возникло выраженное состояние эйфории, двигательного возбуждения, которое не позволило им сразу же начать запланированный переход. Е.В. Хрунов рассказывает: «Корабли плавно сближались. Расстояние все уменьшалось, а наше напряжение нарастало... Мягкий толчок, на приборной доске загорелся сигнал: «Есть стыковка»... От радости мы с Елисеевым как бы забыли, что нам надо через некоторое время покинуть... корабль и выходить в открытый космос» (Хрунов Е.В. Покорение невесомости. С.101). Командир корабля «Союз-4» В. А. Шаталов вспоминает об этом эпизоде: «Облегченно вздыхаю и во весь голос радостно кричу ребятам: «Добро пожаловать, Байкалы!» В ответ слышу какие-то радостные бессвязные возгласы... Перебивая друг друга, экипаж «Союза-5» бурно выражает свой восторг по поводу успешного выполнения первой части эксперимента... Я запросил экипаж «Союза-5» о готовности к началу новой операции по переходу космонавтов из корабля в корабль. И тут оказалось, что ребята все еще никак не могут успокоиться после успешной стыковки» (Шаталов В. А. Трудные дороги космоса. С.162,163). Из сказанного можно заключить, что во время преодоления психологического барьера при первом парашютном прыжке, полете в космос и других видах деятельности, сопряженной с угрозой для жизни, у человека возникают сложные, противоречивые психические состояния — от эмоционального напряжения, обусловливаемого чувствами ответственности, тревоги и страха на этапе старта, до радостного ликования и двигательного возбуждения после успешного завершения этой деятельности.
2.1.2. Пространственные иллюзии. При исследовании функций восприятия у людей, участвующих в полетах был выявлен ряд нарушений, сводившихся к искажению пространственных отношений, величины и формы воспринимаемых предметов. Главным образом это: иллюзия-ощущение, будто смотришь в перевернутый бинокль; иллюзия переворачивания; иллюзия "зависания вниз головой". При этом отмечается прилив крови в верхнюю часть туловища и проявляется в отечности лица. Космонавт Г. С. Шонин писал: «...начинаю присматриваться к Валерию (Кубасову В. Л.): «Неужели он ничего не чувствует?» Он поворачивает ко мне голову. Его лицо мало напоминает обычное Валерино, и я улыбнулся.
— Прежде чем смеяться, посмотри в зеркало на себя, красавец! — пробурчал он.
Плыву в орбитальный отсек к зеркалу. Смотрю и не узнаю себя: лицо как-то неестественно распухло, красные, налитые кровью глаза. Желание смотреться в зеркало сразу пропало. К исходу второго дня мы почувствовали себя лучше, лица наши приняли обычный вид... неприятные ощущения притупились» (Шонин Г.С. Самые первые. С.112).
Мы можем выделить следующие факторы возникновения иллюзий: измененная афферентация со стороны мышечной системы, со стороны вестибулярного анализатора, со стороны рецепторов сосудистого русла и внутренних органов, где Афферентация (от лат. afferens, afferentis)— приток в центральную нервную систему возбуждений от органов чувств; Рецептор (от лат. recipere — получать) — концевые образования нервных волокон, воспринимающие раздражения из внешней или внутренней среды организма и преобразующие энергию раздражителей в возбуждение, передаваемое в центральную нервную систему; Аализатор (от греч. analysis — разложение, расчленение) — анатомо-физиологическая система у человека и животных, осуществляющая восприятие и анализ раздражений, поступающих из внешней и внутренней среды; к анализаторам относятся все органы чувств.
Таким образом, мы имеем прямую связь с состоянием нервной системой. Помогла ли в этом случае программа аутогенной тренировки?!
2.1.3. Нарушения самосознания. Один из летчиков, который первый раз пилотировал самолет по параболе Кеплера, рассказывал, что «через 8—10 секунд в невесомости почувствовал, будто голова начинает распухать и увеличиваться в размерах. На 13-й секунде появилось впечатление медленного кручения тела в неопределенном направлении. Еще через 15 секунд стал терять пространственную ориентировку и поэтому вывел самолет из параболического режима». Аналогичные феномены имели место и во время космических полетов. Румынский космонавт Д. Прунариу после полета рассказывал: «Мне на орбите сначала показалось, что голова отделилась от туловища. Потом все стало на свои места» (Покровский А. Спасибо «Интеркосмосу»//Правда. 1981 24 мая). Испытуемый М. (наблюдение Л. А. Китаева-Смыка) так охарактеризовал свои ощущения: «В первые секунды воздействия невесомости почувствовал, что самолет перевернулся и летит в перевернутом положении, а я завис вниз головой. Посмотрел в иллюминатор, увидел горизонт Земли, убедился в ложности своего ощущения. Через 5—10 секунд иллюзия исчезла. При наличии иллюзии и после ее исчезновения весь период невесомости испытывал неприятное, трудно характеризуемое ранее ощущение неестественности и беспомощности. Мне кажется, что изменилась не только обстановка в самолете, но и что-то во мне самом. Чтобы избавиться от этого неприятного ощущения, пробовал в невесомости писать, дотягиваться руками до различных предметов. Все это выполнял без особых затруднений. Тем не менее, это чувство беспомощности, неуверенности не проходило и мучило меня».
Приведенные примеры описывают соматопсихические нарушения «схемы тела» и самих себя.
На основании клинических наблюдений советский психиатр В. А. Гиляровский пришел к выводу, что представление человека о том, в каком положении находятся его туловище, голова и конечности, возникает на основе ощущений, идущих от всех периферических частей двигательного анализатора (от мышц, сухожилий и суставных поверхностей). Большое значение для формирования «образа тела» имеют ощущения ребенка при прикосновении руками к собственному телу. Эта познавательная деятельность, часто наблюдаемая у маленьких детей, является первым зачатком осознания причины и следствия. В формировании «образа тела» с самого раннего возраста значительную роль играет зеркало. С его помощью человек делает наблюдения за самим собой, анализирует выражение своего лица. Зрительное удвоение личности с помощью зеркала служит тем самым одним из средств самопознания, идентификации человека с самим собой.
Для объяснения расстройств самосознания предложен ряд гипотез. 1) По мнению А. А. Меграбяна, в процессе онтогенетического развития у человека возникают так называемые гностические чувства, которые обобщают предшествующее знание предмета в конкретно-чувственной форме; обеспечивают чувство принадлежности психических процессов нашему «Я»; включают в себя эмоциональный тон соответствующей окраски и интенсивности. Физиологической основой интеграции гностических чувств, по его мнению, являются механизмы так называемого привычного автоматизма (Меграбян А. А. Общая психопатология, М., 1972). 2) Измененная афферентация в условиях невесомости вызывает как нарушение функционирования привычных автоматизмов, так и нарушение субординации между корковыми и подкорковыми компонентами эффективности, что и приводит к расстройствам самосознания. Причем отчуждение собственных психических актов сочеталось с нарушениями восприятия пространства, что говорит о теснейшей связи сознания и самосознания.
Здесь мы так же видим, что аутотренинг не справляется с данным психогенным явлением.
2.1.4. Аффективные реакции. Как показали исследования, в начале воздействия невесомости возникает ощущение проваливания, падения с «замиранием сердца и захватыванием дыхания», нередко сопровождаемое чувством страха. При этом, как правило, появляются спонтанные движения, в которых можно выделить тонический (поднимание вытянутых рук, подтягивание ног, выгибание назад туловища) и моторный (взмахивание руками и ногами, хватательные движения) компоненты. Потеря площади опоры в обычных условиях, как правило, сигнализирует о возможном ударе о землю при падении с высоты и, видимо, поэтому сопровождается чувством страха. Значение психомоторных реакций также понятно: тонические («лифтовые») реакции обеспечивают более безопасное приземление, а хватательные — поиск опоры. Обычно описанная психомоторная реакция у большинства людей через три — пять секунд исчезает. Однако, у некоторых испытуемых наблюдались выраженные нарушения восприятия пространства, сопровождавшиеся аффективными реакциями. В ужасе от «бездны», в которую их «бросили», потеряв представление о том, где они и что с ними, не в состоянии найти опору, они с криком размахивали руками. При этом отмечалось обильное выделение пота и значительное увеличение частоты пульса и дыхания. У некоторых происходило непроизвольное упускание мочи. Приводим наблюдение Л. А. Китаева-Смыка за испытуемым Е. С первых секунд невесомости появилось двигательное возбуждение, сопровождавшееся «лифтовыми» и «хватательными» реакциями, нечленораздельным криком и выражением чувства ужаса на лице. Эта реакция сохранялась на протяжении всего периода невесомости. После полета он рассказал: «Я не понимал, что наступило состояние невесомости. У меня внезапно возникло ощущение стремительного падения вниз; казалось, что все кругом рушится, разваливается и разлетается в стороны. Меня охватило чувство ужаса, и я не понимал, что вокруг меня происходит». О своих реакциях он ничего не помнил. При просмотре киноленты, на которую засняли его поведение, был крайне удивлен увиденным.
Появление в условиях невесомости выраженных аффективных реакций обусловливается рассогласованием функциональных систем психофизиологической организации, т. е. ломкой стереотипов, при воздействии резко измененной афферентации со стороны различных рецепторов. Чем резче по времени это рассогласование и чем менее подготовлен человек к воздействию этого психогенного фактора, тем более выражены психические нарушения.
Здесь мы так же видим, что аутотренинг не справляется с данным психогенным явлением.
2.1.5. Дисгармония двигательной деятельности. Как зарубежными, так и советскими исследователями в условиях невесомости у людей были обнаружены изменения в мышечном тонусе и нарушения координации движений. Так, при попадании в мишень карандашом, при вписывании крестиков по диагонали с открытыми и закрытыми глазами в условиях невесомости обнаружилась типичная ошибка: смещение попаданий вверх и вправо.
Такое нарушение координации нашло следующее объяснение. На земле человек, поднимая руку, преодолевает с помощью мышечного усилия не только вес конечности, но и инерцию массы. В условиях же невесомости, когда «исчезает» вес, уже не требуется преодолевать вес конечности, а нужен только импульс для преодоления инерции, массы руки. Однако в условиях невесомости срабатывает стереотип, выработавшийся на земле. Этот стереотип отчетливо проявлялся и во время космического полета. В. И. Севастьянов отмечает: «Наша земная привычка — перикидывание предметов в условиях поля притяжения — здесь, в невесомости, дает всегда ошибку в прицеливании вверх. Я пробовал много раз и заставил экспериментировать Петю (Климука.— В. Л.). Результат тот же: всегда ошибка вверх, предмет летит выше цели». В первые сутки полета космонавты отмечали ряд затруднений при движении, при самообслуживании, при работе с тумблерами, связанных с нарушением координации (Севастьянов В. И. Дневник над облаками. С. 36). Так, например, Е. В. Хрунов рассказывал: «Устроился удобно в кресле, закрыл глаза, стал подносить палец к носу. Палец прошел мимо» (Хрунов Е. В. Покорение невесомости. С.90).
Таким образом, весь комплекс нарушений взаимодействия анализаторов, сопровождающийся эмоциональными реакциями, дереализацией, деперсонализацией и пространственными иллюзиями, проявляется в субъективных переживаниях, вегетативных реакциях в расстройстве двигательной деятельности. Применяемые современные методы саморегуляции в космонавтике не дают решения.
|
